Человек на фронте: первая мировая война глазами рядового участника Текст научной статьи по специальности «История и археология»
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА / WORLD WAR ONE / ДНЕВНИКИ / DIARIES / ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ / WEST FRONT / ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ / УЗЕЛ СВЯЗИ / ВОЙСКА СВЯЗИ / SIGNAL OFFICE OF THE ROYAL ENGINEERS / БИТВА НА СОММЕ / SOMME BATTLE / ЛИНИЯ ГИНДЕНБУРГА / HINDENBURG LINE / PEDESTRIAN ROUTINE
Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Ткаченко Дмитрий Сергеевич
Статья посвящена анализу уникального первоисточника дневника рядового солдата Экуса Стэплтона, который позволяет взглянуть на войну глазами ее рядового участника, а не с точки зрения официальной пропаганды. Особое внимание в статье уделено проблеме эволюции взглядов солдата на войну от патриотических настроений к жесткой критике всех проявлений военной действительности. Читая дневниковые записи можно получить яркое представление о повседневной жизни солдата, а так же о двух грандиозных операциях Британских войск на Западном фронте , участником которых был автор дневника . Приведенные в статье первоисточники до настоящего момента не были переведены на русский язык.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Ткаченко Дмитрий Сергеевич
«ЖИЗНЬ НА ВОЙНЕ» В ДНЕВНИКАХ СОВЕТСКИХ ОФИЦЕРОВ 1941–1945 гг. Западный фронт Российской империи в воспоминаниях французских участников Первой мировой войны Русскояпонская война 19041905 гг. В восприятии солдат и матросов Против «Советского рая» *. Заметки венгерских солдат о целях войны и сталинском советском Союзе Дневники участников Великой Отечественной войны: потенциал источника* i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы. i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
A MAN IN THE LINE: WORLD WAR ONE FROM THE POINT OF A PRIVATE PARTICIPANT
The paper is concerned with the description of the unique primary source diaries of a private Stapleton Tench Eachus. They seemed to be a fascinating insight into another unofficial side of the World War One. The particular focus of the article is in the evolution of the soldier’s attitude to the war from some sort of patriotism to a severe criticism of the war reality essence. Reading the diaries entries one can have some awareness with the everyday routine the soldier was involved and have his outlook on two main British war operations in the West front . The primary source have never been translated into Russian before the certain publication.
Текст научной работы на тему «Человек на фронте: первая мировая война глазами рядового участника»
ЧЕЛОВЕК НА ФРОНТЕ: ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА ГЛАЗАМИ РЯДОВОГО УЧАСТНИКА
Северо-Кавказский федеральный университет, кафедра истории России E-mail: tkdmsg@rambler.ru
Статья посвящена анализу уникального первоисточника – дневника рядового солдата – Экуса Стэплтона, который позволяет взглянуть на войну глазами ее рядового участника, а не с точки зрения официальной пропаганды. Особое внимание в статье уделено проблеме эволюции взглядов солдата на войну – от патриотических настроений к жесткой критике всех проявлений военной действительности. Читая дневниковые записи можно получить яркое представление о повседневной жизни солдата, а так же о двух грандиозных операциях Британских войск на Западном фронте, участником которых был автор дневника. Приведенные в статье первоисточники до настоящего момента не были переведены на русский язык.
Ключевые слова: Первая Мировая война, дневники, Западный фронт, повседневная жизнь, узел связи, войска связи, битва на Сомме, Линия Гинденбурга.
A MAN IN THE LINE: WORLD WAR ONE FROM THE POINT OF A PRIVATE PARTICIPANT
The paper is concerned with the description of the unique primary source – diaries of a private Stapleton Tench Eachus. They seemed to be a fascinating insight into another -unofficial side of the World War One. The particular focus of the article is in the evolution of the soldier’s attitude to the war – from some sort of patriotism to a severe criticism of the war reality essence. Reading the diaries entries one can have some awareness with the everyday routine the soldier was involved and have his outlook on two main British war operations in the West front. The primary source have never been translated into Russian before the certain publication.
Key words: World War One, diaries, West Front, pedestrian routine, Signal Office of the Royal Engineers, Somme Battle, Hindenburg Line.
Дневники, как источники личного происхождения, дают современному исследователю уникальную возможность взглянуть на исторические события глазами их очевидцев. Их записи ценны еще и тем, что передают настрой человека, его мысли и переживания в момент самого события. Несмотря на весь субъективизм данных источников, в которых многое зависело от мировоззрения, литературного таланта и даже сиюминутного эмоционального состояния автора, они являются живым свидетельством истории.
К столетию начала Первой мировой войны Британский Национальный архив (The National Archives) начал масштабное мероприятие по оцифровке и предоставлению открытого доступа исследователей к дневникам английских солдат, участвовавших в военных действиях на всех фронтах1. Интересно отметить, что английские военнослужащие, причем не только представители офицерского корпуса, но и рядовые солдаты, активно вели дневниковые записи. Многие считали свой дневник определенной «отдушиной» – просветом в серых армейских буднях, а так же хорошей возможностью донести до потомков хоть какие-то свидетельства своего существования на случай гибели. Британское командование не преследовало, а наоборот, поощряло ведение дневников, которые можно было составлять не только в частном порядке в разнообразных блокнотах и записных книжках, но на специальных типографских формах. Вместе с тем, командование, разумеется, подвергало записи определенной военной цензуре, стараясь не допустить проникновение в общество в военное время неудобных для правительственной пропаганды сведений. Однако, английская цензура на фронте не была тотальной и некоторым авторам удавалось тем или иным способом ее избежать.
Одним из уникальных источников подобного рода стал дневник рядового солдата Экуса Степлтона (Stapleton Tench Eachus)2. Его автор прошел долгий военный путь. Работая до войны клерком в почтовой конторе г. Стаффорда, молодой человек в 1914 г., подобно многим своим сверстникам, записался
1 The National Archive. Explore our collection of First World War records // URL: http://www.nationalarchives.gov.uk/first-world-war/ (дата обращения: 12.05.2015).
2 См.: A Werld War One Memorial Website. Stapleton Tench Eachus. A collection of stories from the Great War Diaries of British Tommy // URL: http://wardiaries.co.uk/ (дата обращения: 12.05.2015).
добровольцем в Британскую армию, оставив дома свою семью, жену и четырехлетнего ребенка. В чине рядового стрелка он был послан в Египетские колониальные войска на Палестинский фронт. В 1915 г. автор участвовал в Галлиполийской десантной операции на Дарданеллах и, оставшись в живых после эвакуации английского корпуса с полуострова, принял решение изменить свою воинскую специальность на связиста. Пройдя курс обучения и, получив краткосрочный отпуск в Англию, он был направлен на Западный фронт – во Францию. Здесь молодой человек служил радистом в штабе 4-й британской армии, расположенном во французском селении Кверри, стал свидетелем грандиозной битвы на Сомме, и, позднее, безуспешных попыток прорвать немецкую укрепленную «линию Гинденбурга». За время службы автор несколько раз побывал в госпитале и даже в краткосрочном отпуске в Англию. Войну Стэплтон закончил на территории Германии, находясь в составе оккупационных войск. С мая 1916 г. по август 1919 г. он написал 15 дневниковых тетрадей. Он вел их пунктуально, практически ежедневно делая записи разного рода. Перерыв в дневниках приходится только на период с марта по ноябрь 1918 г. – времени так называемого «большого прорыва» немцев через Западный фронт (или «ста дней обороны» – по английской терминологии), когда у автора просто не было возможности вести свои записи во время масштабного отступления.
Молодой человек, несмотря на свой невысокий воинский чин, был неординарной личностью: он хорошо знал французский язык, общался с жителями соседних городков и деревень и даже пытался по мере возможности посещать местные достопримечательности в свободное от дежурства время. Используя свои знания языка, он отсылал домой исписанные тетради не по официальным армейским каналам связи, а через французскую гражданскую почту. Так он смог избежать серьезных служебных неприятностей, которые неизбежно возникли бы, узнай командование, что рядовой солдат пишет о войне, офицерском корпусе и командном составе своей армии. Вероятно, поступок молодого человека объясним тем внутренним протестом, который вызывало у него все большее и большее знакомство с реальностями войны. В 2010 г. наследник Стэплтона – Джон Вискет издал в Британии дневник и сделал
доступным его записи как в виде печатной, так и электронной книги3.
Первая страница дневника начинается с описания отзыва автора из отпуска и его отправки на фронт. «Я покинул вокзал Фэнни-Стратфорд в Блэтчли с призывной командой № 95, направляющейся во Францию. До станции нас провожал оркестр [Королевских Инженеров*]. Выехали в 4.30 и в 6.15 прибыли в Хитчин. Полчаса скучно тянулись в лагерь, заваленный амуницией, сумками и т.п. Проезжая на поезде, я заметил на крышах зданий развивающиеся флаги Св. Георгия и старый добрый Юнион Джек. Я был особенно поражен фактом, который заставил меня вернуться к воспоминаниям о начальных днях войны. Тогда, я помню люди сходили с ума при виде флага, – в то время, когда мой полк проходил через Лондон по пути из Нью Берри в Беркшире, – наше движение на всем своем протяжении было отмечено непрекращающимися взрывами приветствий, и каждый дом был украшен разноцветными знаменами. Тогда это была сумасшедшая любовь Лондона, и как теперь все отличается»4. Уже здесь, помимо совершенно объяснимой тоски по покидаемому дому, виден негативный настрой автора к войне, который зафиксировал в дневнике растущую усталость общества от войны. Передаваемое им впечатление еще больше усиливают тоскливые описания и вид призывного лагеря в Хитчине, фотографию бараков которого Стэплтон отправил домой.
Большой интерес представляет описание автором отплытия солдат во Францию. Запись также в целом отражает лишь негативные эмоции автора: «Нас погрузили около 4 часов дня на борт низкого французского парохода с двумя серыми трубами. Это быстрое, хотя и старое судно. Нас направили вниз и запихнули всех вместе в небольшое помещение, где сказали устраиваться поудобнее до следующего утра. Как такое возможно для почти девяноста человек, я думаю, что для всех оставалось
3 См.: The Great War Diaries of Stapleton Tench Eachus / Edited by J. Wickett. Stafford: Stafford Printing, 2010. – 291 p., The Great War Diaries of Stapleton Tench Eachus [Kindle Edition]. URL: http://www.amazon.co.uk/Gre-at-Diaries-Stapleton-Tench-Eachus-ebook/dp/B00CLWHIYG (дата обращения: 12.05.2015).
* В отличие от отечественной практики, в Британской армии не существовало отдельного рода войск связи, которые входили в инженерные войска, так называемые Royal Engineers (R.E.).
загадкой. У нас не было ничего для еды и питья, кроме возможности купить жалкую чашку чая за 3 пенса плюс еще один, отданный в задаток, до возвращения чашки. Мы отплыли примерно в 5.30 и вскоре почти каждый стоял вниз головой, выворачивая наизнанку содержимое своего желудка. А все из-за того, что море было очень бурным и наблюдалась сильная качка, но что действительно раздражало меня, так это то, что люди не утруждали себя работой подняться на палубу, а обычно делали свое интимное дело, а затем его регулярно повторяли, выкладывая прямо под носом у своего соседа ту последнюю еду, которой они угощались еще в Англии. Я попытался поудобнее устроиться в углу, но море, смывало мусор с палубы вниз, и забило в закоулки трюма, наверное, отбросы со всего корабля, оно мотало меня туда-сюда, использовала как тряпку и я вылез из трюма, несомненно, грязнее, чем был, когда поднялся на борт. »5.
Первое знакомство молодого человека с Францией лишь подчеркивало «серость» и безрадостность ждущих его военных будней. «Прибыли в Гавр в 12.30 ночи и были подняты в 4.30 утра после «чудесного» ночного морского отдыха в чрезвычайно душном помещении. Чай, консервы и сухари были в меню на завтрак, но мне удалось стащить только горсточку раскрошившихся сухарей. Перевели часы на час назад по французскому времени. Высадились на берег около 9 утра. Я попал в партию, которая должна была конвоировать этап (около 20 душ) заключенных, которые были под арестом за дезертирство, в лагерь полевых исправительных работ, который расположен на другом конце порта. По пути миновали несколько групп немецких военнопленных, выполнявших различные тяжелые работы. Некоторые из них выглядят хорошо сложенными и одеты в чистую, хорошо подогнанную форму. После того, как мы избавились от своего задания, мы вернулись маршем в пересылочный лагерь, который расположен так же в порту. Вымылся под душем как только смог стащить с себя форму, но по выходу обнаружил, что она вся промокла до нитки, так как штормовой пронизывающий ветер свистит через открытую со всех сторон баню <. >. Купил полбуханки хлеба и котелок каши в столовой экспедиционного корпуса и устроил себе прекрасный
обед на открытом воздухе, недалеко от выхода <. >. В лагере происходит постоянное передвижение войск, в основном прибывающих из Англии. В 9.15 вечера нас построили и отправили колонной на вокзал и этот короткий марш с полным обмундированием меня окончательно доконал. По прибытии на станцию, мы получили паек на весь следующий день вперед. Затем нас загрузили в вагоны для перевозки скота с французской надписью на борту: «36-40 людей или 8 лошадей». В щели между плохо подогнанными планками днища видна дорога, а толстый слой овощных ошметков валяется по углам. Боковые створки вагонов наполовину открыты, а отверстия снизу забиты дощатой решеткой, служащей перилами, все это – не слишком удобное помещение для ночного отдыха. Поезд тронулся около полуночи и принялся невероятно медленно тащиться вперед»6. Местом назначения команды Стэплтона являлся городок Аббевиль, где располагался учебный лагерь связистов.
После нескольких дней пребывания в сборном лагере, автор получил назначение в войсковую часть, путь в которую он так же проделал на поезде, правда, в более комфортных условиях. С большим интересом автор описывает новый для него ландшафт Голландии и Северной Франции, по которому проходил путь его войсковой команды. «Не могу точно вспомнить все места, через которые мы проезжали, помню только Лонгре, Сент-Роше и Амьен, на протяжении всего пути можно было увидеть явные следы продвижения большой группировки войск. Когда я пишу эти строки, мы стоим напротив чего-то напоминающего «огородную Венецию». Многие акры земли превращены в аккуратные участки грядок, разделенные водными каналами. Можно видеть, как огородники двигаются в разные стороны на своих лодках по форме напоминающих гондолы, другие отплывают нагруженные овощами и зеленью. Каналы питаются рекой, протекающей через центр участков <. >. Было несколько странным на протяжении всего пути видеть, как на каждой остановке солдаты бегут из поезда к ближайшему пункту с котелками, чтобы набрать горячей воды для чая. Уже вошло в обычай выходить из поезда, когда он остановится для того, чтобы немного пройтись. Никто не боится отстать, так как довольно легко заскочить обратно, в то время, как поезд тронется и люди
даже не торопятся зайти внутрь, пока он действительно не начнет движение»7.
По прибытии к месту назначения, Стэплтон оставил любопытное описание начала своей постоянной службы, условия которой так же произвели впечатление на свежего человека. «Мы проехали мимо местечка под названием Корби и вскоре достигли Кверри – нашего пункта назначения. Доложили о прибытии офицеру-связисту, а затем в канцелярии в деревни. <. >После этого нас направили в казарму, которая на деле оказалась покосившимся сараем со скудным доступом свежего воздуха внутрь и населенным крысами. Сарай был до верху забит чем-то, напоминавшим койки, которые громоздились одна над другой, причем добраться до верхней можно только вскарабкавшись по приставной лестнице. Мое место оказалось на самой вершине в районе чердака. Пока я ожидал свой чай, успел помыться и побриться в ручье, который протекает рядом с большим шато, приспособленным под штаб 4-й армии. Примерно в полдесятого вечера приготовил себе постель, которая состоит из куска брезента, так как получить одеяло и не предвидится. Здесь четко слышатся звуки артиллерийской канонады и гул летящих над головой самолетов, которые едва ли когда-нибудь прекратятся. В 10.15 начался мощный обстрел, скорее всего, со стороны нашей артиллерии, и он продолжался по меньшей мере несколько часов.»8 Так началась фронтовая жизнь автора.
Далее в дневнике содержатся описание мелочей военного быта, которые были в новинку свежему человеку на фронте и поэтому получили отражение в записях. Автора волновали самые повседневные вещи: погода (так как в полевых условиях от нее зависело его здоровье), возможность выспаться ночью, возможность получить предметы обмундирования, армейские пайки в столовой, солдатское жалование. Подобные сведения составляют 70-80 процентов всех дневниковых записей. Их довольно интересно читать, понимая, что всего за несколько километров от передовой люди пытались наладить более-менее сносные условия своей жизни. Вот, например, что автор пишет о том, как он приспосабливался к ночлегу в неотапливаемой казарме: «Пережил невероятно холодную ночь. Поднялся в 6.45 и вымылся в ручье, что протекает у подножья сада. Завтрак в 7.30 в
шгаб-квартире. Сегодня я испробовал новый способ, чтобы согреться: вытянув наружу несколько футов моей брезентовой подстилки, я соорудил из нее пакет, куда засунул свои ноги, продетые предварительно в рукава мундира. Вот таким то образом мне удалось поддерживать свои нижние конечности в относительном тепле. Но от этого мало толку, и я провел вообще-то бессонную ночь, так как все остальное мерзнет. В 10.30 наши орудия начали вести обстрел противника. »9.
Вскоре Стэплтон привык к постоянному риску и перестал отмечать в дневнике все факты артиллерийского обстрела. Его гораздо больше волновали практические вопросы – где можно перекусить в соседней французской деревне, как достать себе одеяло, или еще лучше – перебраться из казармы на частную квартиру. Он фиксировал в дневнике каждое полученное из дома письмо или посылку. Молодой человек так же начал серьезно учить французский язык, понимая, что эти знания ему очень помогают в жизни. «Мой «форсированный рывок» во французском все еще развивается крайне медленно, – пишет Стэплтон, – но я прилагаю постоянные усилия к его изучению. Моя система может вызвать удивление, но это то единственное, что мне доступно на практике <. >. Сначала я заходил то в один дом, то в другой, общаясь с жителями. Теперь я нахожу место, где французы не слишком заняты своей работой, сажусь там со словарем в одной руке и записной книжкой в другой и начинаю записывать все слова, которые нахожу полезными для своего общения. Затем прошу произнести их и стараюсь сохранить произношение в памяти. Несомненно, я большой «приставала», но я иду этим путем, несмотря ни на что.»10. Вскоре Стэплтон получил определенную выгоду от своих знаний: общаясь с местными жителями, он нашел себе местечко для ночлега в пристройке одного из домов, которое сдавали в аренду, завел во Франции довольно много знакомых, и долгое время поддерживал с ними переписку.
Интересно описание автором его служебных обязанностей. Появление его в дневнике скорее всего объяснимо тем, что свежему человеку пока еще было интересно это зафиксировать. «Время [боевого дежурства] распределено на три группы, которое выполняют три разные смены примерно по 40 человек в каждой.
Смена так же выделяет по 5 человек для несения того, что у нас называют «колесо радости». Развод смены производят перед шато за десять минут до начала дежурства. [Связисты] маршируют по дороге, идущей перед шато, отдают честь часовому и по приходу на место своих тяжких трудов, останавливаются и разворачиваются лицом к узлу связи. Дежурный офицер может проверить смену, а если он этого не делает, то дается команда заходить по очереди в прихожую, где в стойках размещаются винтовки, вешаются шинели и фуражки. По кругу смонтировано 30 рабочих мест: 3 радиостанции работают напрямую с Аббевилем, Руаном и Гавром. Остальные настроены на 5-ю армию, резервную армию, генеральный штаб, 6-ю французскую армию. Остальные места обслуживают очень важную и загруженную телефонную связь. Она объединяет около 250 проводных точек, которые сходятся в этом узле, включая связь через телефон, телеграф и код Морзе. Общее количество посылаемых сообщений доходит до 5 тыс. в день, что больше, чем у трех оставшихся армий вместе взятых»11.
Отдельным пластом в дневнике содержится группа записей, посвященных военным действиям. Самому Стэплтону посчастливилось не попасть в окопы на передовую, и он не принимал участия в «траншейной войне». Радист находился в относительной безопасности штабной работы, однако, как наблюдательный человек, он не мог не отмечать то, свидетелем чего он являлся на протяжении нескольких лет.
Ко времени прибытия Стэплтона к месту несения службы, военные действия на фронте давно приобрели позиционный характер и переменный успех сопутствовал обеим сторонам. Начало службы радиста совпало с подготовкой союзниками крупного наступления на Сомме. Молодой человек описывает перегруппировку английских войск и их продвижение через прифронтовую зону к передовой.
«Большую часть нынешней ночи, – писал он в дневнике, -продолжалось движение нашей кавалерии, проходившей через Кверри, дороги задыхаются от перевозок, грузовых машин и т.п. К тому же по ним везут громоздкие цистерны для воды. В течение всего дня через поселок маршируют колоны Британской пехоты вместе со своими обозами. В большинстве своем люди выглядят
измученными и до предела утомленными. Они, разумеется, растеряли даже намек на плац-парадный лоск и без тени сомнения превратились в нечто совершенно противоположное тем блестящим храбрым парням, что формировали войсковые подразделения (как регулярные, так и территориальные) в начале войны. <. >Люди, которых я сегодня видел, не принадлежат к этому типу солдат. Они, несомненно, проявят себя с наилучшей стороны, так как они -англичане. Я очень надеюсь, что им будет сопутствовать удача, так как [на фронте] им выпадет проделать большую работу»12.
При этом не только вид усталых солдат, тянувшихся к фронту, поразил наблюдательного человека, но и размышления о способности тех родов войск, которые командование стягивало для удара, прорвать глубоко эшелонированную и прекрасно укрепленную оборону противника. Стэплтона потрясло наблюдение, что вместе с артиллерией и пехотой на передовую движется и бесполезная в позиционной войне индусская иррегулярная кавалерия, которой в прорыве явно уготована роль «пушечного мяса». «Индусы курьезно выглядят, нося на голове каски. Они теперь далеко не так живописны, когда расстались со своими характерными чалмами. <. >Один из индусов немного говорит по-английски <. >[и рассказал, что] <. >последние три месяца их учили прыгать на лошадях через окопы <. >. Надеюсь, что те жертвы, которые они неизбежно понесут, не пропадут даром, а в конечном итоге послужат для разгрома ненавистного противника»13.
Английское наступление началось 1 июля 1916 г. с массированного артиллерийского обстрела. «Военные новости сегодня удовлетворительные, – писал в дневнике имевший доступ к фронтовым сводкам радист. – Британские снаряды ливнем накрывают фронт на протяжении 60 миль, произведено несколько прорывов в участки вражеских окопов, зафиксированы отдельные рукопашные схватки и захват пленных»14.
Массированная атака принесла англичанам успех. «Первый день нашего наступления, кажется, принес хорошее начало, -пишет в своем дневнике радист. – Немцы во многих местах эвакуировали свои передовые траншеи, а, возможно, и отдельные участки второй линии, все немецкие позиции изрыты воронками.
13 The Great War Diaries of Stapleton Tench Eachus. P. 18.
Отдельные подразделения и дивизии достигли намеченных рубежей, но другие были отбиты. Одна из дивизий была контратакована и выбить из захваченных траншей <. >. Я не знаю о событиях на других участках нашей [передовой] линии и могу говорить только об основных чертах того, что происходит непосредственно на нашем фронте. Лично мне фактическая ситуация, по меньшей мере, не нравится, и у меня мало веры в [наступившее на фронте] британское лидерство. Ведь использовались устаревшие методы атаки, которые в целом тщетны против упрямой решительности [обороняющегося] врага»15.
Как следует из дальнейших описаний, Стэплтон не ошибся в своих предположениях. Опомнившись от удара, немцы начали перегруппировку войск. С тревогой радист пересказывает поступившее в штаб сообщение о том, что с одного из английских наблюдательных дирижаблей заметили облака пыли на дорогах за немецкими позициями, что было явным знаком готовящейся контратаки16. Вскоре она началась теми же методами, что и английское наступление: немцы ответили ураганным артиллерийским огнем, который продолжался несколько дней и принялись систематически вытеснять англичан на их старые позиции. В своем дневнике Стэплтон дословно приводит сводки о жестоких траншейных боях местного значения, поступавшие в штаб дивизии17. В свободное же от дежурства время он своими глазами видел обстановку в прифронтовой зоне и делал об этом краткие дневниковые записи: «Жестокий обстрел [английских позиций] начался сегодня с 10 до 11 часов вечера и продолжался всю ночь. Множество наших частей проследовало на фронт в ранние утренние часы и их шествие растянулось до обеда. Солдат везли в грузовых машинах, специально оборудованных для этих целей. Нескончаемый поток артиллерийских орудий проходит мимо нашего расположения, некоторые из тяжелых орудий, следующих на линию фронта оснащены специальным паровым двигателем, приводящим в движение их колеса и производящим страшный шум, пока орудие медленно ползет мимо.»18.
16 The Great War Diaries of Stapleton Tench Eachus. P. 20.
17 Ibid. P. 19, 20, 21-22.
В конечном итоге наступление союзников захлебнулось и большая часть английских войск увязла в новом витке позиционной войны. Радист, знакомый с обстановкой на фронте, с горечью пишет в своем дневнике о начавшемся активном движении неприятельских войск за линией фронта, на которое союзное командование ответила подтягиванием собственных резервов. Все указывало на то, что произойдет очередная «мясорубка» – активность на фронте завершится не ранее, чем у враждующих сторон иссякнут силы. «Войска продолжают двигаться день и ночь и грузовики нескончаемым потоком снуют через наше селение, – писал Стэплтон. – Вместе с тем с фронта не поступает никаких новостей и вся борьба, кажется, свелась к бессмысленному топтанию на месте»19. Когда у враждующих сторон закончились людские резервы, началась артиллерийская дуэль. «Наша артиллерия не прекращает громить и перемалывать вражеские позиции день и ночь, – пишет Стэплтон. – Хочется верить, что это имеет какую-то цель и мысль об этом поддерживает во мне робкую надежду на успех англичан, но он, к сожалению, невозможен. Ведь наша армия руководится целой ордой офицеров-самоучек, чье единственное достоинство и умение заключается в том, что все они знают, как умирать. Конечно, это нельзя назвать [умением] воевать, так же, как и средством для достижения победы»20.
С ужасом Стэплтон пишет о людских потерях, к которым привела плохо подготовленная авантюра командования. «Видел рапорт 15-го корпуса, сообщавшего в штаб, что дивизии, которые были вчера вечером введены в сражение, вернулись обратно на позиции уже на рассвете, принеся с собой только своих раненых солдат. Как следует из рапорта, эти части понесли огромные потери в основном от применения газа. Похоже, что противник стал использовать специальные снаряды, которые не взрываются, а лишь выпускают содержащийся в них газ <. >. Имею свидетельства, что один из наших кавалерийских полков, который позавчера добился успеха, захватив позиции перед лесом, заплатил за это потерями около 100 человек»21.
Мысли о бессмысленности разворачивающейся перед глазами Стэплтона бойни стали все чаще проскальзывать в его дневнике.
20 The Great War Diaries of Stapleton Tench Eachus. P. 20.
«Никаких официальных новостей, кроме свидетельств того, что бесполезная траншейная война продолжается. Наши пушки изрыгали грохот весь день на пролет и, думаю, продолжат это делать и ночью. Надеюсь, что громовые удары молотом, хотя-бы точно нацелены, иначе вся английская мощь не принесет никакой пользы <. >. [Следующим утром] наши пушки все грохочут с неуменьшающейся скоростью, но боюсь, что немцы дают нам свой ответ. Несмотря на интенсивный обстрел, им удалось ночью выбить нас из двух пунктов»22.
При этом, очевидец событий с негодованием пишет о патриотической шумихе, поднятой в прессе английским командованием и властями в начале наступления. «Официальные известия о текущей борьбе примечательны полным отсутствием реальных новостей, – комментирует он ситуацию. – Похоже на то, что люди опять введены в самое бессовестное заблуждение, которое заметно в тех письмах, что я получаю, в Старой Англии верят, что великое, общее и удачное наступление идет полным ходом <. >. Только Бог может знать, чем же английские газеты смогут подтвердить пылкие заголовки своих статей. На мой взгляд, это явно катастрофический подход <. >, свидетельство слабости и растущей нервозности, которая в немалой мере подпитывает национальный суицид, разыгрывающийся на моих глазах, к позору грядущих поколений. Почему, во имя Господа, правительство и его службы информации прилагают столько усилий для того, чтобы дурачить публику?! Они ведь достаточно хорошо знают, что [на фронте] происходит не то, что нужно, а мы поставлены перед невыполнимой задачей.»23.
С чувством глубокой горечи автор описывает ежедневные мелкие столкновения, не влияющие на исход войны, но приводящие к постоянным жертвам. «Сегодня, примерно в 2 часа дня, – писал он в дневнике, – наше селение было обстреляно 12 вражескими танками. Восемь инженеров убито в лагере, и еще десяток ранено. Пятеро из них успели пробыть во Франции всего две недели, а двое до этого пережили операцию в Галлиполи. Для одного из тех, кто был сегодня разорван на куски, пришла телеграмма, которая могла бы вырвать его из линии фронта на восемь дней. Она содержала известие о смерти его жены, и
человек мог бы отправиться в Англию уже этим вечером, останься он в живых. Я привел эти факты, так как они во всем своем трагическом красноречии показывают то страшное зло, что периодически посещает каждый дом в Европе»24.
Большим потрясением для автора, явились известия о том, что взрыв снаряда унес жизнь одного из его родственников, воевавшего на другом участке фронта. Смерть близкого человека заставила Стэплтона иными глазами взглянуть не только на положение дел на фронте, но и начать переосмыслять всю суть военного конфликта. «Эта новость меня страшно огорчила, -пишет молодой человек в дневнике. – Билли исполнил свой воинский долг – это так. Он выполнил его честно и добросовестно, но ради чего? Наша война потеряла свою славу. Это не война, – это проклятие, – ослепление, которое поразило Европейские нации, нет – нации всего Мира. Это безжалостное истребление лучших представителей государства. А за что? На это нет ответа. Хаос, в котором мы сейчас пребываем, вызван невежеством, глупостью и интригами, которые ввергли нас в пребывание в этом дьявольском сумасшедшем доме. Когда наступит прозрение? И как долго должен длиться бедлам, до тех пор, пока нам не разрешат обрести свободу?»25.
Антивоенные настроения, с этого времени стали регулярно появляться в дневниковых записях молодого человека. «Сегодня двухлетняя годовщина объявления Британией войны нашему ненавистному врагу – Германии, – писал он 4 августа 1916 г. -Вспоминаю, как радовались мы открывавшимся возможностям и каким многообещающим все тогда выглядело. Возвращаясь к начальному времени, можно увидеть, что все оно наполнено неисчислимыми н