СУДЬБЫ НОВОГО РЕАЛИЗМА В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»
Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Казначеев Сергей Михайлович
В статье излагается краткая история бытования термина « новый реализм » и его манифестация в литературе рубежа XX-XXI веков. Прослежены этапы противостояния реалистической и постмодернистской тенденций в современной словесности. Вторая часть содержит ёмкий анализ романа Виктора Пелевина «Лампа Мафусаила, или крайняя битва чекистов с масонами», а также отношение исследователя к нравственной позиции Алексея Иванова, которую он проявил в интервью, данном газете «Московский комсомолец».
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Казначеев Сергей Михайлович
Новый реализм: очередное возрождение метода РЕШИТ ЛИ МАЙЕВТИКА ПРОБЛЕМЫ ГУМАНИТАРНОГО ОБРАЗОВАНИЯ? ВЛИЯНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ НА ОБЛИК ИМЕНИЯ ПАВЛА I В ГАТЧИНЕ
Виктор Пелевин и корректор истории (воссоединение Крыма с Россией в романе Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами”)
Новый реализм и постмодернизм: проблема диффузии i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы. i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Текст научной работы на тему «СУДЬБЫ НОВОГО РЕАЛИЗМА В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ»
16. Парковые затеи и садовый быт императорских резиденций. Материалы научной конференции 17-18 ноября 2011 г. М.: ООО «ТР-принт», 2011.
17. Петрова О.В. Архитектурная графика XVIII века из собрания гатчинского дворца. СПб.: Издательство Сергея Ходова, 2006.
18. Петрова О.В. Архитектурная графика первой половины XIX века из собрания гатчинского дворца. СПб.: Галерея, 2009.
19. Петрова О.В. Город Гатчина в проектах архитекторов XVIII-XIX веков из собрания государственного музея-заповедника «Гатчина». СПб.: Издательство ДЕАН, 2005.
20. Прогулки, или Путеводитель, по садам Шантийи: С планом и двадцатью эстампами, представляющими основные их виды, рисованные и гравированные Мериго./ Пер. с фр. Н.Л. Сухачёва. СПб.: Коло, 2013.
21. Проблемы синтеза искусств и архитектуры. Тематический сборник научных трудов. Под ред.: И.И. Фомина. Вып. VIII. Л.: 1978.
22. Пространство и время воображаемой архитектуры. Синтез искусств и рождение стиля: Царицынский научный вестник. Вып. 7-8. – М.: Пробел-2000, 2005.
23. Рыженко И.Э. Александр III в Гатчине. СПб.: Лики России, 2011.
24. Саваренская Т.Ф., Швидковский О.Д., Кирюшина Л.Н. Градостроительная культура Франции XVII – XVIII веков. М.: Едиториал УРСС, 2004.
25. Старая Гатчина. Сост.: А. Бурлаков. СПб.: Лига, 1996.
Казначеев Сергей Михайлович,
доктор филологических наук, доцент Литературного института им. А.М. Горького.
Судьбы нового реализма в России и за рубежом
Аннотация. В статье излагается краткая история бытования термина «новый реализм» и его манифестация в литературе рубежа XX-XXI веков. Прослежены этапы противостояния реалистической и постмодернистской тенденций в современной словесности. Вторая часть содержит ёмкий анализ романа Виктора Пелевина «Лампа Мафусаила, или крайняя битва чекистов с масонами», а также отношение исследователя к нравственной позиции Алексея Иванова, которую он проявил в интервью, данном газете «Московский комсомолец».
Ключевые слова: новый реализм, традиция, постмодернизм, тенденция, Виктор Пелевин, Алексей Иванов.
Для начала небольшой шаг назад и взгляд на ситуацию в отечественной словесности, которая сложилась накануне миллениума и во многом определила дальнейшие пути развития нашей литературы.
В начале 1997 года московские писатели молодого и среднего поколения решила провести конференцию, где предполагалось обсудить насущные вопросы литературного процесса. Разговор задумывался, как синтез научного и
творческого видения и осмысления создавшегося положения. Активное участие в подготовке этой дискуссии были М. Попов, П. Паламарчук, А. Сегень, А. Белай, В. Бацалёв, В. Посошков, а участниками стали известные прозаики, критики, литературоведы: Л. Аннинский, Л. Бородин, В. Гусев, А. Ким, В. Куницын, Ю. Мамлеев, А. Мулярчик, П. Палиевский и др.
Основной доклад было поручено сделать мне. Тогда мне и в голову не приходило, что раздумья о судьбах современного реализма растянутся на двадцать лет (вышла монография «Судьба русского реализма: происхождение, развитие, возрождение», 2012, защищена докторская диссертация «Феноменология русского реализма: генезис, эволюция, регенерация», 2014).
В ходе совместных штудий было установлено, что реализм остаётся индикатором идей и настроений, характерных для жителей нашей страны. Дух народных мнений, симпатий и антипатий по-прежнему проявляется в художественном слове, хотя в мироощущении современного писателя, стоящего на платформе реализма, нет той цельности, которая была присуща, например, произведениям «деревенской» прозы. Материалом большинства нынешних сочинений является беспокойная, мятущаяся, дисгармонично проявляющая себя душа современного русского человека. Герои прошлых десятилетий – Иван Африканыч, Фёдор Кузькин, Иван Денисович, Матрёна Васильевна, Егор Прокудин не меньше перетерпели на своем веку, но их существование все-таки опиралось на некую надежду, на возможность благополучной жизни. Нынешние герои прозы и поэзии, как правило, лишены этой надежды, что привносит в звучание новейшей прозы своеобразный эсхатологический, экзистенциальный оттенок, а событийному ряду этих книг свойственна некоторая брутальность, обусловленная не пристрастием авторов к изображению ужасов и трагедий, а внутренним эмоциональным настроем. «Персонаж нынешней литературы обладает неподъёмным багажом утрат, -сказано в докладе, – он мог бы, наверное, стать философом. Но пессимизм, неверие в благополучный исход препятствуют ему в развитии собственной системы, а потому выражает себя он. то циничным словом, то вздохом, то всхлипом, то невнятным междометием» [1, 24-25].
Основой социального пессимизма следует считать не национальный менталитет, а условия, при которых завтрашний день оказался лишенным прочных гарантий, а траектория развития государства представлялась неопределенной. Писатель остро реагировал на эти обстоятельства жизни соплеменников и фиксирует отсутствие уверенности, это в нравственно -философском смысле сближает новый реализм с экзистенциализмом.
Другим нюансом, характеризующим новый реализм, стоит назвать изменившееся отношение автора к своим героям. Привычные оппозиции «автор – персонаж» и «автор – читатель» претерпели серьёзные изменения. Раньше авторская позиция по отношению к действующим лицам носила черты воспитания, учительства, попечения. Писатель держал себя как своего рода наставник, учитель, старший брат. В словах литератора прежних лет часто слышался оттенок проповеднической речи, произносимой с некой воображаемой кафедры. Нынешний писатель-реалист почти не обозначает
дистанции между собой, героями и читателями. Отношения между ними строятся по горизонтали.
Популярными видами нынешней реалистической литературы становятся жанры размытые, текучие, диффузные, где беллетристическое начало синтетически соединяется с автобиографизмом, дневниковостью, эссеистикой, мемуаристикой и элементами публицистики. «Итак, “маргинальные жанры»”, в позднейшее время, в Х1Х-ХХ-ХХ1 века, – утверждает В.И. Гусев, -усиливаются в ситуации “раздвоения” в культуре, когда в противовес жанрам, основанным на чистом “сюжетном интересе”, на бытовой остроте, возникают произведения, сосредоточенные исключительно на чистой духовности и мысли, на мощном жизненно-духовном опыте, при этом, в соответствии с принципом свободы духа, свободные в своём творческом исполнении, не лишённые стилевых и содержательных контактов с другими, например, “чисто художественными” жанрами, с философией» [4, 46-47].
Читая сочинения многих современных писателей, трудно отделить выдумку и фантазию от реально происходивших событий, в силу чего порой невозможно чётко идентифицировать жанр произведения: что перед нами: повесть, новелла, рассказ или – быль, воспоминание о том, что случилось непосредственно с самим автором. Это обусловило и появление смешанной модели автора-героя-повествователя, который практически не отличим от фигуры писателя. Одним из провозвестников этой тенденции можно считать Венедикта Ерофеева с его поэмой в прозе «Москва – Петушки», где главный герой коннотирован с личностью самого автора.
Черты такого рода литературной техники в минувшие годы можно было встретить в прозе В.Астафьева, В. Белова, Л. Бородина, С. Довлатова, В. Катаева, В. Маканина, А. Солженицына, Вл. Солоухина, В. Шаламова, В. Шукшина, у многих поэтов-лириков и драматургов.
Споры об изменениях в методологии были продолжены: в 1999 и 2000 гг. состоялись вторая и третья конференции с тем же названием. Литературная ситуация стремительно развивалась, постоянно появлялся новый материал, требовавший обсуждения, анализа и оценки.
М. Попов, в частности, констатировал, что после временного торжества «партии постмодерна» ситуация в писательском мире в значительной мере изменилась: «с присутствием реализма на страницах периодики стало полегче. Не говоря уж о последовательно проводящих реалистическую линию “Нашем современнике” и “Москве”, даже “Новый мир” и “Октябрь” все чаще печатают вещи реалистического плана. Издательства “Андреевский флаг”, “Молодая гвардия”, “Центрполиграфиздат”, “ЭКСМО” и др. выбросили на рынок обоймы литературы реалистического плана. Но палитра эстетических особенностей тут самая широкая» [3, 170]. Способность реализма к возрождению и преображению позволяет ему непрерывно обновляться, разрастаться вширь и в глубину. Если прибегнуть к естественнонаучному образу, его организм столь жизнеспособен и приспосабливается к любым внешним условиям именно по той причине, что реализм обладает мощными, разветвленными, уходящими в недра истории и культуры корнями.
При этом писатель указал, что большинство из указанных прозаиков не похожи друг на друга, но объединены одной идеей верности изменившейся и продолжающей стремительно изменяться действительности: «Реалист Личутин тяготеет к орнаментальности, реалист Крупин к проповеди, реалист Сегень от буффонады переходит к словесной иконописи, реалист Проханов создает узнаваемые, но нереальные сюжетные конструкции. Получается, что реализмов теперь много» [3, 170].
Вопрос о множественности природы реализма ставился ещё на первой конференции, когда обозначились две точки зрения, направленные против «новореалистической» идеи. Одну обозначил Владислав Отрошенко, и она состояла примерно в том, что к реализму нужно относить абсолютно все продукты писательства: поскольку автор существует реально, то «реальны» и все его интеллектуальные интенции: фантазия, воображение, мистификации и игровые модели. В чём-то этот подход близок теории «реализма без берегов», которую развивал Роже Гароди. Эту концепцию решительно оспорил Пётр Палиевский, указавший на то, что «Здесь говорили, что нельзя изобразить то, чего нет, следовательно, не может быть не-реализма вообще. Это не так. Существует ложь – сознательное именование того, чего нет. Она имеет исключительно тонкие системы самодоказательства. Ложь едет всегда верхом на правде, потому что лжи в чистом виде никто не поверит. Ей нужна хотя бы крупица правды, и одна маленькая крупица правды способна выдержать тонны лжи» [1, 73].
Другая сторона критики идей доклада (в частности, её озвучили Анатолий Яковенко и впоследствии Владимир Пронский) состояла в утверждении, что реализм является чем-то незыблемым, не изменяющимся, а потому он не может быть ни новым, ни старым. «Подчёркивать, что это новый реализм, нельзя, он не может быть новым или старым, – в директивном тоне заявил В. Пронский. – Реализм он и есть реализм. реализм есть постоянно, это – всегда действующий метод» [3, 62-63].
Суть в том, что придерживающиеся подобных мнений люди ошибочно полагают, что реализм действительно является художественным методом. Это не соответствует истине. В ходе долгих теоретических изысканий удалось прийти к выводу, что реализм это – глобальная тенденция мирового искусства. А вот методом она становится в конкретных исторических и культурных условиях. Реализм интенсивно развивается, метаморфизируется, обновляется, регенерирует, возрождается. Обоснованию и развитию этого тезиса посвящены многие страницы упомянутой монографии [5].
Элементы реалистической методологии мы можем видеть в античной литературе, в искусстве возрождения, в творчестве писателей нового и новейшего времени. На почве отечественной культуры мы также обнаруживаем черты стадиальной смены реалистических парадигм: просветительский реализм сменился критическим, затем пришёл черёд реализму социалистическому, на исходе ХХ столетий определённые стилевые и идеологические мутации произошли с новым реализмом, с реализмом в его сегодняшней модификации.
В самом деле, последующее развитие отечественной словесности подтвердило, что вектор методологической и художественной направленности, определённый на грани миллениума, вполне оправдал себя и манифестировался во многих книгах и публикациях. Началась и закончилась перемирием борьба за «первородство» в употреблении самого термина «новый реализм».
Многие из тех, кто стоял у истоков нового литературного модуса реализвали свои творческие потенции: выходили и вызывали интерес у читающей публики новые произведения Игоря Агафонова, Владислава Артёмова, Анатолия Байбородина, Веры Галактионовой, Николая Дорошенко, Сергея Есина, Николая Ивеншева, Владимира Карпова, Алеся Кожедуба, Юрий Козлова, Петра Краснова, Владимира Крупина, Владимира Личутина, Александра Малиновского, Юрия Полякова, Виктора Пронина, Александра Проханова, Александра Сегеня, Леонида Сергеева, Михаила Тарковского, Сергея Щербакова, Александра Яковлева.
Аналогичные процессы происходили и за рубежом. Такие писатели, как Джулиан Барнс, Фредерик Бегбедер, Витольд Гомбрович, П атрик Зюскинд, Милан Кундера, Мишель Уэльбек, Джон Фаулз и др., впитавшие опыт постмодернизма, сохранили также интерес и к правдивому изображению действительности.
Несколько авторов, которых можно позиционировать как новых реалистов, рано ушли из жизни, не исчерпав своих возможностей. В этом грустном списке имена Владимира Бацалёва, Леонида Бородина, Игоря Блудилина-Аверьяна, Вячеслава Дёгтева, Юрия Доброскокина, Евгения Коротких, Петра Паламарчука, Евгения Чернова, Николая Шипилова. Не стало критика Вадима Кожинова, активно поддерживавшего эту сторону литературного процесса.
XXI век ознаменовался явлением новой генерации реалистов. В этом ряду Аркадий Бабченко, Ксения Букша, Алиса Ганиева, Анна Козлова, Денис Гуцко, Ирина Денежкина, Александр Карасёв, Илья Кочергин, Герман Садулаев, Антон Уткин, Дмитрий Чёрный. Это группа энергичных, напористых, активных авторов. Правда, вместо реальных литературных достижений нередко у них встречаешь интенсивные пиар-разработки и технологии продвижения своих сочинений.
Грустно сознавать, что уверенность у ряда недавних дебютантов часто переходит в самоуверенность и неделикатную саморекламу. Максим Свириденков публично провозгласил: «ДО НАС не было НИЧЕГО» и интерпретировавшего себя и своих ровесников, как варваров, которым предстоит разрушить падший Рим и на его обломках создать новую литературную державу. Любопытно, что и другие критики новой генерации с удовольствием разделяют подобную точку зрения и выражаются порой до наивности прямолинейно: «Герман Садулаев – последний из русских реалистов – пишет “без разрешения”. Пишет потому, что не может не писать. Книга представляет собой цикл повестей и рассказов, большинство их объединяет место действия – Чечня 90-х годов. Если проводить аналогии с прозой русских
писателей, то “Я – чеченец” по творческому методу ближе всего к рассказам Варлама Шаламова и поздним произведениям Вересаева» [8].
Противовесом этим легковесным суждениям выглядит позиция таких прозаиков, как Захар Прилепин, Роман Сенчин и Сергей Шаргунов. Они добились реальных успехов. Их популярность во многом объясняется вдумчивым подходом к литературному процессу и уважительным отношением к предшественникам. На пустом месте серьёзная культура не возникает и провозглашать себя явлением возникшим вне традиции чревато верхоглядством и самозванством.
В начале XXI века позиции реалистической культуры настолько укрепились, что могло показаться: мода на постмодернистские эстетические модели безвозвратно прошла. Но, как это нередко случается, зловещая художественная тенденция под присмотром опытных и влиятельных модераторов обретает второе дыхание и вновь набирает силу.
В книгах Вл. Сорокина, В. Пелевина, Ю. Буйды, Т. Толстой, построенных на игре, интертекстуальности и ироническом переосмыслении образов, присутствует процент правдоподобия — иначе в их выдумки и фантасмагории никто не поверит, а кредит читательского доверия ценится ныне очень высоко. И вот Виктор Пелевин выпускает новый роман «Лампа Мафусаила [7]. Начинает он с производственной повести «Золотой жук», посвящённой трудовым будням фондового рынка, потом переходит к космической драме «Самолёт Можайского», потом сворачивает на исторический очерк «Храмлаг», а закольцовывает всё оперативным этюдом «Подвиг Капустина».
Разнородные куски прозы связывает семейная династия Можайских, главные фигуранты которой – Марциан, Мафусаил и Кримпай – оказываются тесно связанными с конспирологической и мистической историей России, человечества и даже Вселенной. Вторым сюжетообразующим элементом книги служит образ генерала ФСБ Капустина, благодаря пронзающим времена технологиям присутствующего в прошлом и настоящем героев.
Перечислять все перипетии романа ни к чему. Как всегда у Пелевина, много виртуальных образов, но дефицит на душевные, тёплые эпизоды. Тут и любимые пелевинские темы: гомосексуализм, политические и исторические фантазмы, увлечение галлюциногенами, насмешки над либералами, доморощенная футурология. Тема книги: извечное противостояние сил российской государственности (чекисты) и космополитической западной цивилизации (масоны). Несомненно, рациональное зерно в этой оппозиции есть: 50 тысяч потенциальных читателей книги, в массе – молодое поколение -хотя бы задумаются о проблемах, которые в их среде высокомерно именуются «пресловутой теорией заговора» и уводятся от какого-либо обсуждения. Может, прочитав «Лампу Мафусаила» некоторые иначе осмыслят протестный опыт и откажутся от прямолинейных представлений о жизни. Таким образом, новое сочинение Пелевина может оказаться отчасти полезным. Е. Замятин считал, что вредная литература полезнее полезной, так как она антиэнтропийна.
Но, если говорить серьёзно, то сочинение Пелевина как раз энтропийно. Оно направлено на размывание мировых законов, а не на их постижение.
Уровень проработки ответственного материала тут чисто игровой, язвительный. Тема космических рептилоидов, управляющих галактикой, явно навеяна «шокирующими гипотезами» Игоря Прокопенко. История с Храмлагом, сооружённым для советских масонов на Новой Земле в оазисе геотермальных вод, напоминает фильм «Земля Санникова», а «Самолёт Можайского» сродни модным провалам во времени, тему которых активно используют фанатстическая литература, телевидение и кино.
Автор увлечённо играет словами, каламбурит, бравирует знанием сленга и иностранных языков, в том числе, иврита и идиша. Некоторые словесные гипотезы по-своему забавны, но не более того. В «Храмлаге», например, вымышленный историк масонства Голгофский выдвигает версию происхождения блатной «фени» от масонской терминологии. Так, например, «братки» и «брателлы» выводятся из принятого у вольных каменщиков обращения «братья», а самонаименование «пацаны» трактуется как искажённое «масоны». Соответственно – в татуировках уголовников усматривается влияние франкмасонской символики.
Другой стороной современной антиреалистической тенденции можно признать явное увлечение натурализмом. Например, проза широко раскрученного автора Алексея Иванова (романы «Географ глобус пропил», «Общага на крови», «Ненастье») наглядно демонстрирует нам обращение к стилистике так называемой «чернухи». Во всём окружающем мире писатель видит только мрачные стороны жизни. Там, где реалист обратил бы внимание на контраст тварного и духовного начала человеческой личности, А. Иванов замечает только ужас, грубость и тьму. Причём – делает это вполне осознанно. В интервью, недавно данном сотруднице газеты «Московский комсомолец» Ксении Коробейниковой, например, происходит такой поразительный диалог журналистки и модного литератора:
«- Портнов (редактор – С.К.) не возражал против мата, который у вас почти на каждой странице?
– Нисколько. Наличие мата или его отсутствие всегда мотивируется художественной необходимостью. Я пишу жесткую прозу о простонародье, которое разговаривает в основном матерным языком, тем более военные.
– Адамович, Василь Быков, Гроссман, даже Шаламов прекрасно обошлись без мата.
– Они писали в совершенно другой культурной ситуации, поэтому не могли использовать нецензурную лексику.
– Они в ней не нуждались. Ваш мат легко заменим альтернативными по смыслу и не менее эмоциональными словами.
– Можно было обойтись без мата, без убийства. Раскольников мог слегка стукнуть старуху в лоб, а не убивать. Чтобы картина была убедительна, она должна быть правдива. Мат – часть правды. Это реализм.
– Реализм? Простите, у вас герои даже рук не моют.
– Отбираются только важные детали. Вымыть руки – не важно, а мат -наоборот. Вымыть руки – норма, мат – отклонение от нормы, которое интересно исследовать» [6].
Как видим, человек, по долгу профессии долженствующий быть на страже художественного слова, последовательно дискредитирует его, так что журналистке либерального издания приходится безуспешно образумливать его. Разумеется, подобное видение идеологической и языковой ситуации в стране не имеет ничего общего с реалистической методологии, а подпадает под разряд зоологического натурализма и, в конечном счёте, демонстрирует нравственную деградацию.
Считается, что прогнозы в культурной сфере – дело неблагодарное. Однако в нынешней ситуации обострения политических, идеологических, экономических и иных реалий наибольшую перспективу имеют авторы, пишущие правду, смотрящие на мир открытыми глазами и не скрывающими от читателей ни прекрасных, ни ужасных сторон бытия. Главная сила реализма в его человечности, в сочувствии, в душевности авторской позиции. Словом, ни упадок, ни деградация реалистической тенденции в обозримом будущем не грозит.
1. Новый реализм. Материалы писательской конференции, состоявшейся 24 марта 1997, М.: Московская организация Союза писателей России, 1997.
2. Новый реализм-Ш. Материалы писательской конференции, состоявшейся 24 марта 2000 г., М.: Московская городская организация Союза писателей России, 2000.
3. Новый реализм: за и против. Материалы писательских конференций и дискуссии последних лет. Составители – В.И. Гусев и С.М. Казначеев. М.: Издательство Литературного института им. А.М. Горького, 2007.
4. Гусев В.И., Казначеев С.М. Методы, стили и жанры современной русской литературы. Издательство Литературного института им. А.М. Горького. М.: 2016.
5. Казначеев С.М. Судьба русского реализма: происхождение, развитие, возрождение. Монография. Издательство Литературного института им. А.М. Горького. М., 2012.
6. Коробейникова К. Алексей Иванов нравится сам себе // Московский комсомолец, №27278 от 13 декабря 2016.
7. Пелевин В.О. «Лампа Мафусаила, или крайняя битва чекистов с масонами». М.: Издательство «Э», 2016.
8. 306. http:// jurjew. livejournal.com /96542. html.
Карелин Владислав Михайлович,
кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии РГГУ.
Решит ли майевтика проблемы гуманитарного образования?
Аннотация. В данном исследовании проанализирована идея о социальной значимости гуманитарного образования в его связи с ролью
“