Обломов (Гончаров)/Версия 3
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
И. А. Гончаров. Обломов. Роман в четырех частях
Серия «Литературные памятники»
Рукопись романа (без главы «Сон Обломова», автограф которой за исключением очень небольшого отрывка не сохранился) занимает 203 архивных листа большого формата или более 73 листов авторской пагинации. Один гончаровский лист соответствует примерно 8 машинописным страницам, т. е. рукопись занимает приблизительно 584 страницы, или 27 а. л. Объем окончательного печатного текста романа составляет 605 машинописных страниц, т. е. те же 27 авторских листов. Полный свод вариантов рукописи, выведенный составителем настоящего издания, занимает почти 500 машинописных страниц, т. е. всего на сто страниц меньше, чем основной текст. Понятно, что представить в данном издании все без исключения варианты рукописного текста, снабдив их, как это делается в академических собраниях сочинений (И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского и др.), пометами: вписано над строкой, вдоль полей, в нижней части страницы, или: далее было, было начато, отчеркнуто, отмечено особым знаком и т. п., по условиям серии «Литературные памятники» и объему данного издания не представляется возможным. Это дело будущего академического собрания сочинений Гончарова. Поэтому для настоящего издания составителем произведен строгий отбор, в результате которого во всех подразделах Вариантов представлены только те рукописные или первопечатные и проч. тексты, которые существенно отличаются от окончательного (основного) и при этом (как правило) достаточно объемны. Исключение — полный свод вариантов 1859 г.
Основные принципы подачи рукописных и печатных вариантов в соответствии с вышесказанным таковы.
В Варианты рукописи романа «Обломов» в абсолютном большинстве случаев введены лишь законченные правкой редакции, которые воспроизводятся по последнему слою правки, причем предшествующие варианты, независимо от их объема, за редчайшими исключениями не демонстрируются (в текст иногда вводятся отдельные зачеркнутые слова, не имеющие в рукописи замены, поскольку без них нарушается или остается неясным смысл приведенных строк). В данном подразделе приводятся также являющиеся неотъемлемой частью и самой характерной особенностью творческих рукописей Гончарова наброски содержания отдельных глав романа, прочие подготовительные материалы — заготовки к тексту, которые писатель называл «программами» (подробнее об этом см. статью, с. 562—565). Отмечается, в каком месте рукописного текста они находятся (в примечаниях сообщается, содержание каких фрагментов они раскрывают). Способ записи данных заготовок весьма своеобразен: Гончаров редко расставляет здесь знаки препинания, после точки не всегда следует прописная буква, слово разбивается отнюдь не по правилам переноса, а в зависимости от того, можно ли уместить в углу листа, на полях, между строк хотя бы одну букву. Записи часто выстраиваются в узкий и длинный столбец по краю листа, огибают ранее написанное, вклиниваются в связный текст и т. д. Разрыв строки в «программах» отмечается в Вариантах условным знаком: двумя вертикальными чертами (II), авторская пунктуация в «программах» сохраняется.
Впервые в практике изданий сочинений Гончарова (обоснование см. в статье, с. 622—631) источником текста настоящего издания является текст 1862, основой которого (значительно переработанной) является первое отдельное издание романа: 1859. Это же, 1859 г., издание послужило (без значительных изменений) основой двух прижизненных Полных собраний сочинений Гончарова: 1884 и 1887. Поэтому в подразделе «Варианты прижизненных изданий» составитель счел необходимым представить полный свод вариантов 1859, в скобках указав все прижизненные печатные источники текста, где встречается данный вариант. Таким образом, читатель может составить себе довольно полное представление о том, как шла авторская работа над текстом нескольких переизданий «Обломова». Варианты первопечатного текста — ОЗ, не совпадающие с вариантами последующих переизданий, приведены лишь выборочно. То же относится к вариантам 1887. Варианты 1884 вообще не представлены, поскольку они малы по объему и малозначительны. Наиболее существенные из них совпадают с вариантами 1887
Техника подачи вариантов такова.
Варианты к основному тексту печатаются вслед за указанием отрывка, в которому они относятся, с обозначением слева на поле номеров страниц и строк основного текста. Вслед за цифрой, обозначающей номер строки (или строк), печатается соответствующий отрывок основного текста, правее — после косой черты — предшествующий ему вариант. В тех случаях, когда рукописный (или печатный текст одного из прижизненных изданий) полнее окончательного, соответствующий вариант вводится словом: После. В больших отрывках основного текста обозначаются крайние границы фрагмента, остальное содержание которого опускается и заменяется знаком ~.
Введенные в варианты рукописи зачеркнутые слова заключаются в квадратные скобки. Редакторские добавления недописанных или поврежденных в рукописи слов, восстановленные по догадке (конъектуры), заключаются в ломаные скобки. Слова, чтение которых предположительно, сопровождаются знаком вопроса. Неразобранные в автографе слова обозначаются: . Комментируемые в примечаниях отрывки и слова помечены звездочкой * и поясняются в порядке их следования в тексте.
- 1 ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ
- 2 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
- 3 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
- 4 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
- 5 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
- 6 ВАРИАНТЫ ПРИЖИЗНЕННЫХ ИЗДАНИЙ
- 7 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
- 8 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
- 9 1887
- 10 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
- 11 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
- 12 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
- 13 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
- 14 ПРИМЕЧАНИЯ К ВАРИАНТАМ РУКОПИСИ
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ править
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ править
3 Над текстом начала главы на верхнем поле листа помета: Начало писания этого романа относится к концу сороковых годов. Помнится, Сон Обломова 1 напечатан в Альманахе при Современнике в 1848 или 1849 году. Этой главы (Сон Обломова) тут нет. И. Гончаров.
4-7 Против текста: В Гороховой улице, ~ лет тридцати двух-трех от роду, — на верхнем поле листа и на полях зачеркнутая помета: Переделать начало так:
Его будят записками, то от || приятелей, то от женщины, кото||рая его любит, 2 наконец дворник || приходит понуждать его съехать || с квартиры, потом он вспоми||нает о письме старосты, потом || Захар со счетами. Он всякий раз || хочет вставать и все лежит, || волнуясь однако же, что много || дела. Лакей не дождался ответа, || ушел, он велел зайти за отве||том, тот пришел — все еще не || готово и так ушел только || с словесным приказанием, с || квартирой сцена известная, || со счетами, с письмом ста||росты — тоже. Так и проходит II утро. — Женщина влюблена в || него и зовет его в театр, || чтоб оттуда вечером к ней — || он в театр не поспевает. || Обломов [1] любил полежать и в || темной комнате, не спать, а так, || полежать…
7-2 лет тридцати двух-трех ~ На нем был халат / лет тридцати пяти от роду, полный, гораздо полнее, [2] нежели обыкновенно бывают люди в эти лета. Независимо от этой благоприобретенной полноты, кажется и сама природа не позаботилась создать его постройнее. Голова у него была довольно большая, плеча широкие, грудь крепкая и высокая: [3] глядя на это могучее туловище, непременно ожидаешь, [4] что оно поставлено на соответствующий ему солидный пьедестал, — ничего не бывало. Подставкой служили две коротенькие, слабые как будто 1 измятые 2 чем-то ноги. [5]
Иногда он, гони||мый вихрем мыслей, и чу||вств, он улетал куда-то || высоко он делал неимо||верные подвиги, потом || падал с облаков, и || [пла] ночью один вска||кивал и плакал хо||лодными слезами, слезаими отчаяния над || своим бессилием. || (это пожалуй пусть он || расскажет Почаеву)>. Волосы уж редели на маковке. Можно было предвидеть, что этот человек обрюзгнет и опустится совсем. Теперь его от этого пока спасали еще лета. Впрочем, оклад и черты лица у него были довольно приятные, мягкие. Нельзя сказать, чтоб на этом лице не сквозило ума, только ум, по-видимому, не был постоянным и самовластным хозяином физиономии Обломова: он, как церемонный гость, приходил, кажется, посидеть у него в глазах, в улыбке, чтобы робко озарить на время покойные черты лица, а потом вдруг, при появлении первой тучки, взбежавшей на лицо от внутреннего волнения, тихонько пропадал, точно так же, как пропадает и гость, пользуясь приходом другого. Ум не отстаивал своей позиции и не боролся с беспокойными пришельцами, он бежал. И тогда лицо Обломова волновалось, то нерешительностию и сомнением, то тревогой и испугом, смотря по тому, какое чувство наполняло его душу. Ум появлялся опять не прежде, как когда налетевший ураган исчезал с лица сам собою. Но и волнения, так же, как ум, не надолго напечатлевались на лице Ильи Ильича: оно тотчас принимало свой обычный характер беззаботности, покоя, по временам счастливого, а чаще равнодушного, похожего на усыпление.
И как шел домашний костюм Обломова к этим покойным чертам лица его и изнеженного тела. На нем был халат
8 благоприобретенным, / приобретенным впоследствии, носил также кое-где следы разных масляных яств и неосторожных прикосновений,
10-16 он мягок, сс в них сразу. / Он был так мягок, так гибок: тело не чувствовало его на себе, он, как послушный раб, чуть-чуть, незаметно покорялся самомалейшему движению тела. Халат не ежится, не торчит, нигде не режет, сжимается в тесный комок или развевается широкой пеленой, великолепно драпируясь около тела. Илья Ильич иногда от нечего делать вдруг то плотно обовьется халатом, как статуя греческой богини, которой контуры сквозят чрез прозрачные покровы, и бескорыстно любуется рельефами своего тела, то, как египетский истукан, обвешается бесчисленными складками, или обнажит грудь и одно плечо, а на другое накинет халат, как тогу.* Обломов иногда любил заняться этим в свободное время. Он всегда ходил дома без галстуха и без жилета, с открытою грудью, в панталонах из какой-то почти невесомой материи, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие, так что, когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу.
19-20 К словам: нормальным состоянием. — на полях зачеркнутые пометы: Позы лежанья 3 (см. лист II). [6] Любил волно||ваться страстями, мечтать и проч., не || сходя с дивана (см. лист III).
(или пожалуй поместить это в главе: Обломов и || Захар) 4
30 множество красивых мелочей. / те ненужные вещицы, которые нужным считает иметь у себя всякий, так называемый порядочный человек. Словом, условия комфорта и порядочности были, по-видимому, соблюдены до мельчайших подробностей.
32 После: прочел бы только — или мещанскую претензию на роскошь, убирающуюся в павлиньи перья и рассчитывающую на эффект подешевле, или только
36 шаткими этажерками. / этими шаткими этажерками, ящиков никак нельзя было выдвинуть из стола сразу: они, со скрыпом и с визгом, беспрестанно останавливались на ходу,
67 После: местами отстало. — Все показывало, что это была скороспелая, работа гостиного двора.
38 После: мелочи. — На картине, изображавшей, по словам хозяина, Минина и Пожарского,* представлена была группа людей, из которых один сидел, зевая, на постели, с поднятыми кверху руками, как будто он только что проснулся, другой стоял перед ним и зевал, протянув руки к первому. Обломов уверял, что они не зевали, а говорили друг другу речи. Вообще, как два главные, так и прочие лица, не обращали друг на друга ни малейшего внимания и смотрели своими большими глазами в разные стороны, как будто недоумевая, зачем они тут собрались. На пейзажах трава была нарисована такая зеленая и крупная, а небо такое синее, каких ни в какой земле не сыщешь. Зато рамки — чудо!
2-4 вместо того, ~ на память. / могли бы служить скорее скрижалями для записывания на них по пыли каких-нибудь заметок на память.
19 Против слов: Он чем-то — на полях запись: праздная форма 4
45 поглядывая на туфли, / по опять передумал: он непосредственно, вслед за чаем, любил покурить и не терпел никаких промежуткоь между чаем и трубкой. Куренье продолжалось около часа.
— Ну вот теперь встану: умоюсь, помолюсь, — решил он, поглядывая на туфли.
46 После: подобрал ее. — Впрочем, еще минут пять полежу, — сказал он сам себе, — пять минут не бог знает что. Хочется что-то полежать.
13 После: на три бороды. — В Петербурге с каждым годом все меньше и меньше встречается людей с такой оригинальной дпкообразной наружностью. Может быть, они переводятся и по провинциям. По крайней мере, являясь в Петербург, человек, которого природа одарила неумеренным количеством волос пли лишила их совсем, сочтет вероятно нужным в избежание насмешек подойти под общий уровень и [острижется или прикроет наготу головы париком. Захару бы следовало сделать и то и другое, благодаря природе, которая так подшутила над ним. Но он нимало не тревожился этим.] пополнить искусством природный недостаток или излишество.
41 После: аристократическим украшением. — Пара огромных бакенбарт придавали лицу Захара какую-то важность и делали не только заметным лицом в огромном доме, где он жил, но снискали ему даже род почета между разнообразной дворовой челядью, какой иному в другом быту снискивают остроумие, талант или что-нибудь подобное. Все звали Захара по имени и по отечеству и предоставляли ему первенствующую роль на сходках у ворот и в мелочной лавочке. А две няньки того дома пугали им детей, когда они упрямились и плакали, грозя отдать их буке.
1-2 — Носовой платок, ~ заметил Илья Ильич./Ты никогда не сделаешь своего дела как следует! посмотри! — строго заметил Илья Ильич, указывая себе на нос, — видишь, что барину нужен платок, а не подашь: все тебя ткни. Ну же: где платок? поскорее.
18-20 Он быстро ~ боже мой! / но он, однако ж, нашел средство не показаться виноватым перед Захаром.
— Ты же, я думаю, сунул под меня, — сказал он, — от тебя все станется! за тобой только не посмотри: вон какая у тебя чистота везде! пыли-то, грязи-то. Боже мой! боже мой!
9-10 Захар всегда заводил тяжбу, лишь / Захар с своей стороны отнюдь не признавал опрятность и чистоту неизбежной потребностью: он полагал, что может быть пожалуй и чисто, а пожалуй и нет всегда заводил тяжбу, как только
12-13 громадной ~ в ужас. / радикального переворота в доме, зная очень хорошо, что одна мысль об этом приводила его в ужас.
— Право уйдите. Уйдите, что ли, так я пойду баб приведу: к вечеру все и вымоем и уберем все.
— Ни, ни, ни! — говорил Илья Ильич, — мыть! чтоб все верх дном поставить, стулья на столы, постель на диван — нет, нет! [7]
— Ей-богу, Илья Ильич, лукаво настаивал Захар, — благо заговорили об этом, так вот бы сегодня убрать.
— Что за убиранье, — говорил с нетерпением Илья Ильич, К чему оно: жили так, проживем и еще. Ты вон бы только пыль вытер везде да паутину-то снял. Это и без бабы можно сделать: я для этого, пожалуй, часа на два в те комнаты перейду…
Захар замялся: дело было ясно.
— Да что нынче Святая неделя, что ли, или Рождество, что я стану паутину снимать да пыль везде стирать. Паутину снимаю я всегда перед праздниками, когда образа чищу.
— Что это руки марать из пустяка, — говорил Захар, — полы помыть другое дело: можно. Уйдете, что ли, так я бы за бабами сбегал…
— Каких еще баб: зачем? с ума, что ли, ты спятил? Нельзя ему слова сказать, уж он и привяжется. Ты ему о пыли, а он тебе и полы тут приплетет, и баб начнет предлагать…
— Поди, поди к себе, я сказал, — строго заговорил Обломов, — выдумал еще убиранье: страсть к чистоте припала: а черт бы ее драл, чистоту-то. Что за убиранье? Уйди на целый день: видишь, что выдумал. Не пообедай, как следует, не усни после обеда. Не прикажешь ли мне самому убирать. И для кого убираться-то нам? Кто к нам ходит? Для Алексеева с Тарантьевым, что ли, так эти не взыщут и так.
— Право бы… — заговоривал Захар.
— Поди же, я тебе говорю, лысый…
— Ну, ну, уйду, — говорит Захар, торопясь уйти от брани, — так что ж вы попрекаете мне? [8]
14 Против слов: Захар ушел, а Обломов погрузился в размышления — на полях зачеркнутая запись: — Счеты, квартира — Ну, хорошо [вот сейчас || встану] вот сейчас || встану! || и он перевернулся || на другой бок
17 Против слов: а я еще не встал, не умылся — на полях зачеркнутая запись: — [Ах, боже мой:] || не умылся, богу || не помолился. || точно нехристь || какой-нб. Поми||луй нас греш||ных! со вздохом || сказал он.
19 Против слов: — Ах ты, боже мой! — на полях зачеркнутая запись: о квартире и счеты
24-25 После: сяду писать. — В это время кто-то позвонил громко, как будто с уверенностью возбудить радость.
— От Челоховых! — сказал Захар, подавая письмо от Веры Павловны: приказали просить ответа теперь же. Обломов обрадовался, ожил. Подай, подай! — сказал он. — “Сегодня наши не обедают дома, сказано было в записке, я одна, заезжайте вскоре после обеда, я позову вас в театр, у нас ложа, а из театра к нам пить чай. Dites si ce projet vous sourit j’attends. [9]
Илья Ильич взволновался. — Ах! вот сейчас, постой, — сказал он, — погоди, я сейчас, сейчас… и не знал, за что приняться. —
— Поскорее-с! — крикнул чужой слуга из передней, — мне некогда, меня послали в другое место! Обломов обрадовался этому. — «Так ты зайди же оттуда, я приготовлю ответ». Слуга ушел, и он успокоился.
34 — Только о деньгах и забота! — / — Мерзавцы! ослы! только об деньгах и забота! — с ненавистью говорил Илья Ильич. — И ты-то хорош: не умеешь сладить с ними.
— Что ж мне делать с ними?
— А ты бы сказал им, что у них душа-то не христианская, а жидовская, продажная, так вот они бы и постеснялись — только и знай, что лезут за деньгами.
— Пятый месяц в долг берем, так и лезут, — заметил Захар.
45 После: чтоб встать. — оперся рукой в подушку, подумал с минуту и — перевернулся на другой бок.
— Да! — сказал он, — вот поди ж ты: одно к одному так и идет: староста задал задачу, а тут еще счеты … а! будет ли когда-нибудь конец. Ах, боже мой, боже мой! если б кто знал жизнь-то мою, не позавидовал бы… только горести. Ты что же стоишь, нейдешь к себе? — спросил он Захара.
42 После: хлопотать. — зачеркнуто: — сказал он. — Как же с квартирой-то быть, что сказать. — Опять о квартире: [не поминай мне, если не хочешь бесить меня. Ведь не сей час же переезжать: что ж мне только горе да беду делаешь? Ступай, а я подумаю] точно ну глухому толкуешь.
1-2 «Ах, боже мой! Трогает жизнь, везде достает». / ах! боже мой! Ох ты господи! как мудрено жить на свете и т. п.
Пробило одиннадцать часов.
— Вот и 11 пробило, а я все лежу, неумытый! — с горечью произнес Илья Ильич, — по-каковски это? и ни за что по сю пору не принимался. Что мне делать, ей-богу! — Его бросило, даже в тоску, от досады, что он еще не вставал, и он метался лежа.
5, 44 Против текста: «Уж кто-то и пришел! — и тут же забудет его. — вдоль вертикального края листа зачеркнутые записи: не выезжал || из Петерб || кондитерские || Его и лицо [не] || и даже || фамилии не || запомнишь, || лицо забудешь, || что скажет не || заметишь, Он ходит, || говорит, || дейЦствует как || [масса] [мно||жество] [боль] || общее выражение || массы, боль||шинства || [он никто] || едва мир замечает || как он || является || в свет но || едва ли кто || заметит || как он ис||чезнет из || мира только разве процес||сия скажет || об этом || [прохожему] || и прохо||жий, сняв шапку, в || пер||вый раз || почтит его глубо||ким покло||ном в первый раз || в жизни || Любит ли || такой чело||век, стра||дает ли || он. Бог || весть: едва || ли? да, || любит он || и чувство || его || [как] || [тоже выра||жение обыч || толпы] [это] И выражается [| как форма || без от||тенка, || как || все у него, || слова, посту||пки — все без || оттенка. || [он не вы||езжал из] || Чувство || у другого || тоже са||мостоятельно || выражается, || а у него || нет он женит||ся, плодит||ся [и нельзя дать] и нет || характера || [у него] в его || чувстве. Он идет, [11] || остановят || его, позо||вут назад || и он пой||дет. — || Он не был || ни трудо||любив, ни || ленив, || и в школе ни || зол ни || добр, не || замечен || шалуном, || потому что не || было воли || шалить, но || и нельзя наз||вать скром||ным, потому || что если бой||кий това||рищ приглашал || его участво||вать в ша||лости, он [влекся] || шел влекомый || постороннею || волею. Он || никогда не || справлялся || с собою, || что || ему делать, || в том или другом слу||чае и что дела || другие || о ком 8 ||
45-14 Вошел человек ~ знали и другие. / Вошел человек… неопределенных лет, неопределенной наружности, с неопределенным именем, с неопределенной фамилией, т. е. он был не молод и не стар, а в такой поре, когда трудно бывает угадать лета, не красив и не дурен, не высок и не низок ростом, не блондин и не брюнет. Природа не дала ему никакой резкой, заметной черты, ни дурной, ни хорошей. Особых примет у него тоже не было. Его многие называли Иваном Иванычем, другие — Иваном Васпльичем, третьи — Иваном Михайловичем, фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали то Васильевым, то Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Почти нпкто наверное не знал настоящего его имени и фамилии, разве только один сослуживец, у которого были на руках формуляр и все списки, но и тот все сбивался, смешивая и с Петровым, и с Матвеевым, и с Афанасьевым. А постороннему, который видит его в первый раз, скажут хоть пять раз сряду имя его, тот забудет сейчас, увидит раз десять его лицо, и лицо забудет, что он скажет — не заметит, присутствие его ничего не придаст тому обществу, куда он явится, также как отсутствие ничего не отнимет от него. Это может быть от того, что ум его никогда не восходит до того градуса, когда он становится замечателен, никогда и не понижается до решительной глупости. Остроумия, оригинальности и других особенностей, как и особых примет на теле, в его уме нет, и оттого так все бледно и бесцветно, оттого так и забывается или не замечается другими все, что он ни скажет. Может быть, он умел бы по крайней мере рассказать, что видел и слышал, и занять хоть этим других, но он нигде не был: как родился в Петербурге, так и не выезжал никуда, следовательно, ничего не видал и не слыхал и наблюдал только то, что было перед глазами и, след, что знали и другие.
19-24 Над записанным на полях текстом: Хотя про таких ~ с другими. — на полях запись: Надо ли чтоб в || океане человечества || были вс&ё заметные || волны, [12] || нужны || и капли. || [13] Вы говорите || Греки, Рим||ляне, Гот||ты* — ведь || [14] это миллионы: || много ли из || этих мил||лионов || много ли ка||пель брызнула || история на ||. берег — где прочие? ||
23-24 Против записанных на полях слов: обругают, ~ с другими, — запись: Он вторит || Обломову во || всем 9
24 После: посмеется с другими. — Другой и в любовь и в ненависть вложит какой-то свой оттенок, так что любовь или ненависть представляет много данных к составлению характеристики всего человека, этому неопределенному лицу нечего было влить: любовь у него — форма без содержания: [Любовь у него заключает в себе только некоторые признаки общего, всем свойственного понятия о любви: особенности личности никакой] — если он кому-то говорил, что он любит или ненавидит, потому что иначе и не заметишь у него ни того ни другого, то люблю и ненавижу у него были у него два монотонные слова, не подтверждавшиеся никаким фактом. Как он говорит, мыслит, действует без оттенка, так и чувство его не носит на себе частной печати, особенности, характера, личности. Оно форма. [Но и то не знает и не может себе составить себе идеи о том, как он любит: может быть, иные видали только, как он объясняется, надо, чтоб он сам сказал об этом, а иначе никто не догадается], хотя такой человек иногда женится и плодится.*
Он не отличается ни положительным достоинством, ни пороком: он слишком слаб как для того, так и для другого: ему недостает содержания, чтоб вылиться в хорошую или в дурную форму.
35 После: способен. — ему дадут и то и другое, он так сделает, что начальник всегда затрудняется, как отозваться о его труде, посмотрит, посмотрит, почитает, почитает да и скажет только: оставьте, я после посмотрю… да, оно почти так, как нужно…
Нет у него никакого определенного порядка в [его занятиях] никакой мысли делах и в удовольствиях, не сформировал он себе никакого взгляда на жизнь, на людей: никогда не поймаешь на лице его следа заботы, мечты, что бы показывало, что он в эту минуту беседует сам с собою, или никогда тоже не увидишь, чтоб он устремил пытливый проницательный взгляд на какой-нибудь внешний предмет, который бы хотел усвоить своему ведению. Встретится ему знакомый на улице, куда? — спросит. „Да, вот иду на службу, или в магазин, или проведать кого-нибудь“. „Пойдем лучше со мной, — скажет тот, — на почту, или зайдем к портному, или прогуляемся“ — и он идет с ним, заходит и к портному, и на почту, и прогуливается в противуположную сторону от той, куда шел. — Он не был трудолюбив никогда, но никогда и не был лентяем, даже и в детстве, не замечен он шалуном, ни скромным тоже: сам по себе он ничего не затеет, и оттого кажется смирен и тих, но если бойкий -товарищ приглашай его участвовать в шалости, он шел влекомый посторонней волею. Он никогда не справлялся с самим собою, что ему делать в том или другом случае, а смотрел, что делают кругом, его, и подражал ближайшему своему соседу.
[Весь он был какой-то безличный, безтенный (?) [15] неполный намек на массу людскую, какое-то глухое отзвучие, неясный ее отблеск, или, если хотите, плохой, последний бледный литографический оттиск [16] с нормального человека.*]
44 После: забудет его. — зачеркнуто: — Не отличается он ничем: ни [оригинальностью лиц] ни особенностью, наружностью, ни ума, ни поступка, нет в нем ничего резкого, выдающегося, делающего заметку на памяти наблюдателя.
47 После: отблеск. — или, если [хотите], пожалуй, бледный последний литографический [17] оттиск первоначальной картины. Так, праздная форма, которую природа пустила гулять по белу свету, забыв влить в нее содержание. В то же самое время такого человека видишь везде. Он встречается на каждом шагу. Он населяет публичные места. Утром его увидишь зевающего в кондитерской за газетой, в полдень улицы кишат им во множестве, заглянешь вечером в театр, он там, и к ресторатору, везде видишь, т. е. лучше и приличнее было бы назвать его легионом.
19 Против слов: чтоб вы коляску наняли. — на полях зачеркнутая запись: снег || дождь… || заботы 11
21-22 После: первое мая? —
— Будто первое? что вы? не может быть.
— Как же не первое? ей-богу, первое.
— Ну вот… Иван Васильич… Давно ли было первое апреля? Вы еще тогда, помните, пришли да обманули меня: сказали, что меня кто-то спрашивает: я встал с постели, вышел в переднюю, а там никого … помните: почти вчера.
— Давно, Илья Ильич, — ровно месяц назад, ей-богу… так поедете?
— Вставайте же, пора одеваться.
— Вот погодите, немного еще полежу. Ведь рано.
45-46 — Это я по сырости ~ лениво говорил Обломов./ — Ах, да, в Екатерингоф-то… Да знаете что, Иван Иваныч… или то бишь… как его… Иван Михайлыч… что делать в Екатерингофе, ведь холодно еще: какой теперь Екатерингоф! Чай там снег не весь растаял…
— Ах, Илья Ильич, что это вы? градусов пятнадцать есть тепла… уж деревья распустились… поедемте, вставайте скорей… — уговаривал Алексеев.
— Куда это ехать: посмотрите-ка: вон дождь сбирается: пасмурно на дворе…
16-23 Останьтесь-ка лучшее во все глаза. / — Да там-то забранят, что опоздал.
— Ну — вот еще! успеете!
Опять оба замолчали.
— Что ж? как же, едете? — спросил робко немного погодя Алексеев.
— Не хочется что-то, Иван… Михайлыч.
— Вот теперь не хочется. А давича поедемте… так уж решайте, как… — отвечал Алексеев, — а то там забранят…
— Да вы-то чего там не видали? — с нетерпением начал Обломов, — толпа, теснота, пыль, того и гляди задавят экипажи или на пьяных наткнешься, в историю попадешь, а не пьяные, так мошенники часы вытащат и не увидишь: у меня лет пять назад и так вытащили в Петергофе платок из кармана и не видал как. А все Штольц тогда, поедем да поедем: вот тебе и поедем. Знаю я эти гулянья.
— Волков бояться — в лес не ходить, — сказал Алексеев. — Может быть, ничего и не случится.
— На этом гулянье всегда много народу, Илья Ильич, там много хороших экипажей, знати пропасть. И народу толпа, знакомых встретишь: весело, Илья Ильич.
— Ну, пустяки, не поеду. Останьтесь-ка лучше у меня на целый день, отобедайте, а там, вечером [19]
— Бог с вами… — да вот прекрасно! Куда мне ехать… я ведь забыл: Тарантьев обедать придет, сегодня суббота, какой тут Екатерингоф. Так останетесь, нечего и думать.
— Уж если оно так… я… хорошо, как вы… — говорил с расстановкой Алексеев.
— И прекрасно. А то дался Екатерингоф — невидаль какая! до того ли мне… забот, забот… Да! я вам кажется не сказал? не говорил?
— Чего? не знаю, — спросил Алексеев, глядя на него во все глаза.
27-28 — Никак не полагаю, — ~ придумает./ — То-то вот я не знаю, на что решиться… оставаться-то нельзя, торопят съезжать.
Да, что тут станешь делать? дело-то такое, что около пальца не обернешь, — говорил в раздумье Алексеев.
46-6 Он задумался. Чем тут жить?/ — А!! — сказал Обломов, кидая беспокойные взгляды вокруг. [20] — Тысящи яко две помене! — произнес он таким голосом, каким на сцене говорят что-нибудь необыкновенно страшное, например: «ад и проклятие! убийца» и т. п. Сколько же это останется, сколько бишь я прошлый год получил? — спросил он, глядя на Алексеева. Вы не помните? Алексеев обратил глаза к потолку и задумался. — Надо Штольца спросить, как приедет, — продолжал Обломов, — должно быть 9/т. было. Так он теперь сажает меня на семь, — почти закричал он в испуге, — ведь я с голоду умру! — И он покачал головой, как будто упрекая судьбу, что она рассыпает ему терния по пути жизни. — Да! — со вздохом произнес он, — ошибется тот, кто понадеется на спокойствие этой жизни!” И опять вздохнул.
11-26 Против текста: «Тысящи яко две помене»! ~ написать! — на полях в низу листа несколько записей:
.>– Уж Немец твой… шельма: чай как бы || подобраться: он тебя облупит… И
— Не говори мне о моем Карле, — строго ска||зал Обломов ||
— А! если так, если ты меняешь меня || на Немца, так я и обедать к тебе || не стану ходить… Обломов и молчит: || он слаб, чтоб И выгнать его… || и начал смягчаться Против слов: не стану ходить… ~ начал смягчаться — в углу листа зачеркнутая запись: Тарантьеву назначено || было судьбой, несмотря || на его ничтожность, бедность, || [есть] по всегда быть сы||тым и проч. и иметь || воспитание его, — для || уезда. Отец хотел, чтоб || он был учен, т. е. на языке || порядочных людей знач. образован, || [но] и он хлопотал, чтобы сын || его знал то или другое, а чтоб || то, чего отец и его товарищи ||не знали 17
Против слов: отец хотел, ~ товарищи не знали — зачеркнутая запись: — Э, говорит он! а чай сама она || ела там || коренья || да воду || знаю я их || 18 — Э! что это за || выдумка: знаю я: || ничего не будет: || уж эти мне пред||приятия… мошен||ники…
Под этой записью еще одна: — Он еще от отца выуч||ился всех подозревать || в шельмовстве, || не доверять новому, || потому что отец || шельма. 19 > 16
31-33 Обломов, комкая ~ мыслей. / Ах, ты, боже мой, боже мой! что это за тоска жить на свете! — в величайшем унынии произнес Обломов, комкая письмо в руках и привставая на постеле. И лицо его выразило тревогу: он подпер голову руками, а локти упер в коленки и так сидел несколько времени, мучимый приливом беспокойных мыслей.
8-9 Видно было, ~ обритым. / Весь он будто был пропитан каким-то маслом. Густые черные волосы с легкою проседью волнами покры